Колхидская царевна Медея фигурирует в мифах древней Греции, как спутница аргонавта Ясона, которая помогла ему добыть Золотое руно. В Афинах она почиталась, как богиня, способная летать по небесам и оживлять мертвых, но некоторые хронологические несостыковки позволяют предположить, что в Греции могло быть два персонажа с этим именем. Так ли это?
Согласно древнегреческим сказаниям богиня Медея была дочерью океаниды Идии и царя Ээта, приходилась внучкой солнечному божеству Гелиосу. Она считается частью легенд об эллинах героического века, который предшествовал Троянской войне. Вместе с Ясоном, Гераклом, Персеем, Тесеем и другими персонажами женский образ – это пограничная фигура, которая одновременно находится в старом мире хтонических божеств и шаманов и новом бронзовом веке Греции. Образ царевны описывается в таких произведениях, как:
Кто такая Медея в мифологии известно по сказаниям о похождениях аргонавтов. Когда бравые мореплаватели во главе с Ясоном прибыли в Колхиду, боги-покровители внушили красавице-царевне страстную любовь к предводителю. Возлюбленный Медеи обещал ей жениться, а взамен она помогла преодолеть испытания, которые устроил гостям ее отец. Наперекор воле родителей девушка бежала из дома на корабле «Арго» и жестоко расправилась с родным братом Апсиртом, чтобы задержать погоню. С именем дочери Ээта связаны такие личности, как:
Часто, когда вспоминают волшебницу из Колхиды, называют имя ее мужа Ясона, в кого влюбилась Медея не по своей воле. После того, как девушка помогла аргонавту добыть вожделенное Золотое руно, усыпив охранника дракона, она сбежала вместе с героем и плавала по свету, неся с собой добро и справедливость. На корабле «Арго» они и сочетались узами брака, родили двух сыновей, но позже, в Коринфе, местный правитель Креонт захотел выдать за Ясона свою дочь Главку. Аргонавт не был против. Тогда разгневанная Медея убила детей от него, отравила соперницу и скрылась на крылатой колеснице.
Странствия солнечной богини привели ее в Афины, где она стала женой Эгея и родила сына Меда. Семейную идиллию нарушило появление наследника – Тесея, который рос в тайне ото всех в Трезене. Даже царь не знал о том, что перед ним его сын, а супруга почувствовала угрозу и убедила отравить гостя. Яд насыпали в кубок, но только Тесей поднес его к губам, Эгей выбил отраву из рук, увидев на поясе свой меч, который оставил в наследство отпрыску.
Здесь возникают некоторые противоречия и нестыковки. Как мог аргонавт Тесей встречаться с мачехой до похода за золотым руном? Если миф о Медее и Тесее верен, то только в случае, если:
Есть предположение, что Медея – это древнегреческая богиня, героиня сказок и коринфского эпоса, то есть собирательный образ нескольких персонажей. В творчестве греческих и римских писателей ее черты претерпевали изменения, поздние авторы, художники и кинорежиссеры представляли ее по-разному. Увидеть воплощение мифической героини можно в таких фильмах, как:
Племянница , супруга Ясона, а затем - Эгея; могучая волшебница.
Дар волшебства был получен ею от богини Гекаты, а в мифы она попала потому, что богини и решили с ее помощью выручить своего любимца Ясона, прибывшего в Колхиду за золотым руном. С тех пор судьба Медеи неразрывно связалась с Ясоном, и, чтобы не повторяться, отсылаем вас к статьям « », «Ясон», « », «Пелий», в которых подробно рассказывается о делах и злодеяниях Медеи. Дальше мифы говорят о ней следующее.
Аргонавты убивают брата Медеи Арсипта, по указанию волшебницы.
Покинув разбитого горем и отчаянием Ясона, Медея сбежала к афинскому царю Эгею и вышла за него замуж, пообещав вернуть ему молодость. Когда в Афины прибыл сын Эгея, Тесей, Медея попыталась отравить его, но на этот раз ее преступление было разоблачено, и Эгей изгнал ее из Афин. На колеснице, запряженной крылатыми драконами, окутанная тучей, Медея унеслась на восток.
Рассказы о дальнейшей судьбе Медеи противоречивы (впрочем, это относится и к ее пребыванию в Коринфе и Афинах). Некоторые авторы утверждают, что она вернулась в Колхиду, где в ее отсутствие троном завладел Перс, брат Ээта; Медея убила его и вернула власть своему отцу. По другой версии, из Афин Медея перебралась в Италию, где пользовалась почетом, как всемогущая волшебница. Есть версия, что Медея вышла замуж за какого-то царя в Азии. Но преобладает вариант, согласно которому Медея, восстановив власть Ээта в Колхиде, поселилась за Тигром, в стране, которая стала называться Медией (по-русски - Мидией).
Актриса Мария Каллас в роли Медеи.
История Медеи входит составной частью в обширный миф об аргонавтах, который дошел до нас в разных вариантах; естественно, и образ Медеи рисуется в них по-разному. Однако она всегда - центральная героиня этого мифа. В конце концов, слава героя Ясона основана на том, что ему удалось получить помощь от Медеи, и что он точно выполнял ее советы. Из мифов об аргонавтах Медея со временем перекочевала и в миф о Тесее, что не могло не привести к разногласиям, в частности хронологическим. Однако еще более разительны противоречия в обрисовке ее характера. Медея предстает перед нами то безжалостной убийцей, то страстно любящей и страдающей от разочарования женщиной. Она стала героиней двух трагедий Еврипида: трагедия «Пелиады» (455 до н. э.) не сохранилась, а «Медея» (431 до н. э.), провалившаяся на премьере в Афинах, сегодня по праву считается одной из вершин греческой драматической поэзии. Также «Медея» - одна из 120 пьес Нефрона из Сикиона, трагика 4 в. до н. э.; от нее сохранились лишь отрывки. Овидий написал трагедию «Медея», о которой его современники отзывались с большой похвалой, а мы можем только сожалеть, что она утрачена. Одноименную трагедию написал и Сенека в середине 1 в. н. э., но, как отметил уже тогда один из критиков, «эта Медея уже читала «Медею» Еврипида».
Актриса Юлия Рутберг в роли Медеи.
В античной вазописи Медея представлена около 40 раз. В Геркулануме была обнаружена фреска с изображением Медеи, на лице которой отражается внутренняя борьба и в то же время решимость убить своих детей, в Помпеях, в так называемом доме Диоскуров, - подобная фреска, на которой ее дети Мермер и Ферет играют в кости под надзором старого воспитателя. Обе фрески относятся к 70-75 гг. н. э.; скорее всего, их образцом послужила «Медея» греческого художника Тимомаха (1 в. до н. э.). Из пластик можно назвать римский «Саркофаг с Медеей».
Литература и искусство нового времени много раз обращались к образу и судьбам Медеи: в драматургии - «Медея» Корнеля (1635), «Медея» Грильпарцера (1826 - заключительная часть трилогии «Золотое руно»), «Медея» Яна, «Медея» Парандовского и др.; из новейших произведений - одноименные пьесы Ануйя и Джефферса (обе - 1946). Все они более или менее (скорее более) исходят из Еврипида.
Знаменитая греческая певица и актриса Мария Каллас в роли Медеи (несколько кадров из фильма 1969 года):
Медея
Художественный руководитель театра Р. Туминас в преддверии юбилейного сезона обратился к коллективу: «Я хочу разбудить в вас потребность в самостоятельном поиске пьес, режиссуры, потребность пробовать, экспериментировать, дерзать, ошибаться, творить, побеждать». Этот призыв был услышан и поддержан труппой. Так появились «Прощальные гастроли» Ю. Эдлиса и начались репетиции «Медеи» Ануя (режиссер — М. Цитриняк, в главной роли — Ю. Рутберг).
Что побудило обратиться к трагедии Ануя? — Время, наши дни с глобально надвигающейся некоммуникабельностью, разрушающей личность, общество, культуру, политику — с одной стороны, а с другой — попытка не замечать этой проблемы, отсюда непреодолимая тяга к развлечениям, шоу, бездумному веселью. Тревожно, что современный мир не фиксирует историю своей болезни — поднимают голову ксенофобия, расизм, агрессия. На фоне катастрофического падения морали, цинизма, стремления к благополучию, власти денег идет разрушение человека. Быть непохожим, отстоять независимость, не примкнуть к философии «успеха», отринуть соблазнительный постулат «я, как все», побороть философию мещанства и осознать, что безликое равенство гибельно — это удел сильных.
«Медея» Ануя спустилась с котурн Еврипида, она ближе, понятнее нам, ее лексика современна. Диалог героев трагедии как бы движется по спирали, кругами — от прошлого к настоящему и опять к прошлому. Создатели спектакля попытались вычленить смысл из потока слов и событий.
Медея Юлии Рутберг живет не сегодня, а вчера, у нее нет завтра. Ее память неистребимо возвращается к истокам, когда она, дочь царя Колхиды, похитила ради любимого золотое руно. Для Медеи предательство Ясона не только попрание любви, это разрушение ее жизненного пространства, гармонии души.
В их поединке не может быть победителя. В единоборстве столкнулись разные миры, где долг, честь и «здравый смысл» — антагонисты. Смерть — граница их вражды и выбор ее - высшее проявление свободы личности.
Медея уходит в небытие вместе с детьми, ибо не может оставить их такому Ясону, благоденствующему в созданном им мире филистерского равнодушия. Она не позволит им оказаться заложниками пошлой философии сытого равенства. Смерть — не поражение Медеи, а ее нравственная победа.
В трагедии Ануя столкнулись два Мира — Медея и Ясон, свобода и мещанский стандарт жизни.
Финальная мизансцена — метафора. Фигура Медеи рифмуется с мифической Никой — символом Победы.
Продолжительность спектакля 2 часа 15 минут без антракта.
Режиссер-постановщик - Михаил Цитриняк
Художник-постановщик - Мария Рыбасова
Художник по костюмам - Виктория Севрюкова
Художник по свету - Майя Шавдатуашвили
Перевод - Валентин Дмитриев
Композиторы - Борис Кинер, Александр Прокопович
Действующие лица и исполнители:
Медея - Юлия Рутберг
Язон - Григорий Антипенко
Креон - Андрей Зарецкий
Кормилица - Инна Алабина, Наталья Молева
Мальчик - Василий Симонов, Владимир Логвинов, Василий Цыганцов
Стражники - Федор Воронцов, Владислав Гандрабура, Василий Симонов, Юрий Поляк, Валерий Ушаков,
Андрей Злобин, Павел Юдин, Владимир Шульев
Жрицы - Анастасия Васильева, Ирина Калистратова, Елена Мельникова, Нино Кантария, Екатерина Крамзина,
Александра Черкасова, Полина Кузьминская, Анна Калабина, Наталья Кийко, Лада Чуровская, Аделина Гизатуллина
Греческие мифы богаты на описание незаурядных героев. Их персонажи – боги, фантастические существа и простые смертные, чьи жизни и биографии тесно переплетены между собой. Медея входит в число важных женских образов мифологии. Ей посвящено несколько мифов. Художники, скульпторы и кинематографисты вдохновлялись ее историей.
Имя Медея в переводе с греческого языка означает «моя богиня». Значение имени соответствует происхождению героини. Дочь царя Колхиды Эата и океаниды Идии, внучка бога Гелиоса, Медея наделена волшебной силой. Силу дала девушке богиня в виде своеобразной помощи любимцу и – . Мужчина прибыл в Колхиду в поисках золотого руна и познакомился с девушкой, с которой связал свою жизнь, став ее супругом.
Мифология отличается наличием хронологических нестыковок, двойственностью сюжета и литературными приемами, которые не всегда верно толкуют историки и исследователи. Возможно, с этим связан тот факт, что сегодня публике известны два персонажа с именем Медея. Девушка упоминается дважды в истории об аргонавтах, но хронологически ее появления не стыкуются, из чего можно сделать вывод, что авторы описывали двух разных героинь. Ключ кроется в ее взаимоотношениях с .
Мифы о Ясоне неразрывно связаны с биографией Медеи. , Тесей, Ясон и – образы, граничащие с полубожественными началами, поэтому им доступны два мира: языческий, в котором силу имеют шаманы, старые божества и матриархат, и новый, в котором боги. Первоначально Медея сравнивалась с греческой богиней, так как умела летать и обладала магическими силами. Кроме того, она была любима народом Колхиды, обладала схожестью с колдуньями из фессалийских сказок и героинями коринфского эпоса.
Сюжет, повествующий о Медее и походе аргонавтов под предводительством Ясона, описан в произведении Аполлония Родосского в 3 веке до н. э. В 431 году до н.э. посвятил героине одноименную пьесу, в 424 г. до н. э. написал трагедию «Медея». Над образом знаменитой женщины в своем творчестве работал и . использовал ее образ в трагедии «Колхидянки». Множество менее известных авторов Древней Греции посвящали свои труды биографии Медеи, черпая факты о ней из мифов.
Миф о похождениях аргонавтов дошел до современных читателей в разных вариациях, поэтому характеристика Медеи в них преподносится в разном свете. Девушка всегда входит в число главных действующих лиц повествования, ведь подвиг Ясона не состоялся бы без ее помощи. Из мифа о Ясоне образ царицы перешел в легенду о Тесее. Героиня представала перед публикой в разных образах: ее видели убийцей собственных детей, страстной и гибнущей от разочарования женщиной.
Миф о Ясоне гласит, что предводителю аргонавтов Медея помогла завладеть золотым руном благодаря волшебному зелью. Все испытания, подстроенные царем, Ясон преодолел с помощью советов девушки. Он вспахал поле на огнедышащих волах, засеял его драконьими зубами, из которых выросли воины, и смог победить их, стравив друг с другом. Медея усыпила дракона, и Ясон похитил руно. Происхождение чувств между героями сомнительно. Одна версия гласит, что любовь между Ясоном и Медеей стала делом рук его покровительниц – Геры и Афины.
Медея сбежала из дома вместе с Ясоном и аргонавтами, забрав с собой брата, Апсирта. Он стал жертвой девушки, когда корабль их отца начал преследование аргонавтов. Медея расчленила брата, и царю Колхиды пришлось остановить погоню, чтобы подобрать его останки. По альтернативной версии брат возглавлял погоню за Медеей и был убит Ясоном. Молодые люди вступили в брак на острове Схерия. Медея нашла спасение от тяжких грехов у тетки, Цирцеи.
Судно аргонавтов направилось в Средиземное море и у Крита столкнулось с бронзовым гигантом Талосом. Воин, созданный , обходил остров трижды за день и метал камни в тех, кто грозил атакой. Непрошенные гости становились жертвами огненных потоков, которые Талос направлял на них. Медея помогла расправиться с воином, вытащив гвоздь, затыкавший отверстие в его организме, и ихор, бывший для Талоса живительной жидкостью, вытек. Существуют разные интерпретации этого мифа, но их финал одинаков: Медея способствовала гибели воина.
Добравшись до родины, Ясон передал дяде Пелию золотое руно, которое было условием получения трона. Царь отказался уступать власть. Медея уверила его дочерей, что они могут подарить отцу молодость. Результатом ее уговоров стала смерть Пелия, воскресить которого было невозможно. Герои сбежали в Коринф. Славящаяся магическими способностями, Медея изобрела краску, способную омолаживать. Кроме того, в Коринфе она остановила голод. Медея и Ясон стали правителями города.
В альтернативных вариациях в женщину влюбился , но она отвергла его притязания, за что дети Медеи обрели бессмертие. Ясон узнал об этом и уехал в Иолк. Медея убила своих отпрысков – так описывают это Еврипид и Сенека.
По другой версии царь Коринфа Креонт предложил Ясону в супруги свою дочь. Медея отравила царя и бежала. Так как взять с собой детей она не могла, женщина убила их, чтобы невинные души не были попраны коринфянами.
Третья вариация повествует о чувствах, вспыхнувших между Ясоном и молодой дочерью Креонта. В порыве мести Медея сделала волшебное платье, которое в качестве подарка преподнесла сопернице. Наряд загорелся, и девушка сгорела вместе с отцом.
Женщина в гневе убила своих детей, рожденных от Ясона, и сбежала в Фивы. Оттуда ее изгнали горожане, знавшие о совершенном преступлении.
Мифы о Медее – классический драматургический материал для театральных постановок. С развитием телевидения стал популярным жанр телеспектакля. В Советском Союзе постановки классики часто транслировались на экранах. В 1967 году вниманию публики представили экранизацию пьесы «Медея», режиссерами которой стали Николай Охлопков, Алексей Кашкин и Александр Шорин. Зрители увидели спектакль театра им. Маяковского в сопровождении симфонического оркестра. В роли Медеи выступила Евгения Козырева.
В 1969 году Пьер Паоло Пазолини, вдохновленный пьесой Еврипида, выпустил кинокартину «Медея», где в образе главной героини предстала . Для оперной певицы эта роль стала единственной в кинематографе.
Датчанин представил интерпретацию мифологического сюжета о преступлении Медеи в 1988 году. В образе главной героини предстала Кирстен Олесен.
Есть миф о герое Ясоне, вожде аргонавтов. Он был наследным царем города Иолк в Северной Греции, но власть в городе захватил его старший родственник, властный Пелий, и, чтобы вернуть ее, Ясон должен был совершить подвиг: с друзьями-богатырями на корабле «Арго» доплыть до восточного края земли и там, в стране Колхида, добыть священное золотое руно, охраняемое драконом. Об этом плавании потом Аполлоний Родосский написал поэму «Аргонавтика». В Колхиде правил могучий царь, сын Солнца; дочь его, царевна-волшебница Медея, полюбила Ясона, они поклялись друг другу в верности, и она спасла его. Во-первых, она дала ему колдовские снадобья, которые помогли ему сперва выдержать испытательный подвиг — вспахать пашню на огнедышащих быках, а потом усыпить охранителя — дракона. Во-вторых, когда они отплывали из Колхиды, Медея из любви к мужу убила родного брата и разбросала куски его тела по берегу; преследовавшие их колхидяне задержались, погребая его, и не смогли настичь беглецов. В-третьих, когда они вернулись в Иолк, Медея, чтобы спасти Ясона от коварства Пелия, предложила дочерям Пелия зарезать их старого отца, обещав после этого воскресить его юным. И они зарезали отца, но Медея отказалась от своего обещания, и дочери-отцеубийцы скрылись в изгнание.
Однако получить Иолкское царство Ясону не удалось: народ возмутился против чужеземной колдуньи, и Ясон с Медеей и двумя маленькими сыновьями бежали в Коринф. Старый коринфский царь, присмотревшись, предложил ему в жены свою дочь и с нею царство, но, конечно, с тем, чтобы он развелся с колдуньей. Ясон принял предложение: может быть, он сам уже начинал бояться Медею. Он справил новую свадьбу, а Медеецарь послал приказ покинуть Коринф.
На солнечной колеснице, запряженной драконами, она бежала в Афины, а детям своим велела: «Передайте вашей мачехе мой свадебный дар: шитый плащ и златотканую головную повязку». Плащ и повязка были пропитаны огненным ядом: пламя охватило и юную царевну, и старого царя, и царский дворец. Дети бросились искать спасения в храме, но коринфяне в ярости побили их камнями. Что стало с Ясоном, никто точно не знал.
Коринфянам тяжело было жить с дурной славой детоубийц и нечестивцев. Поэтому, говорит предание, они упросили афинского поэта Еврипида показать в трагедии, что не они убили Ясоновых детей, а сама Медея, их родная мать. Поверить в такой ужас было трудно, но Еврипид заставил в это поверить. «О, если бы никогда не рушились те сосны, из которых был сколочен тот корабль, на котором отплывал Ясон…» — начинается трагедия. Это говорит старая кормилица Медеи.
Ее госпожа только что узнала, что Ясон женится на царевне, но еще не знает, что царь велит ей покинуть Коринф. За сценой слышны стоны Медеи: она клянет и Ясона, и себя, и детей. «Береги детей», — говорит кормилица старому воспитателю. Хор коринфских женщин в тревоге: не накликала бы Медея худшей беды! «Ужасна царская гордыня и страсть!
Лучше мир и мера». Стоны смолкли, Медея выходит к хору, говорит она твердо и мужественно: «Мой муж для меня был все — больше у меня ничего. О жалкая доля женщины! Выдают ее в чужой дом, платят за нее приданое, покупают ей хозяина; рожать ей больно, как в битве, а уйти — позор. Вы — здешние, вы не одинокие, а я — одна». Навстречу ей вступает старый коринфский царь: тотчас, на глазах у всех, пусть колдунья отправляется в изгнание! «Увы!
Тяжко знать больше других: от этого страх, от этого ненависть. Дай мне хоть день сроку: решить, куда мне идти». Царь дает ей день сроку. «Слепец! — говорит она ему вслед.
— Не знаю, куда уйду, но знаю, что оставлю вас мертвыми». Кого — вас? Хор поет песню о всеобщей неправде: попраны клятвы, реки текут вспять, мужчины коварнее женщин! Входит Ясон; начинает спор.
«Я спасла тебя от быков, от дракона, от Пелия — где твои клятвы? Куда мне идти? В Колхиде — прах брата; в Иолке — прах Пелия; твои друзья — мои враги. О Зевс, почему мы умеем распознавать фальшивое золото, но не фальшивого человека!» Ясон отвечает: «Спасла меня не ты, а любовь, которая двигала тобой. За спасение это я в расчете: ты не в дикой Колхиде, а в Греции, где умеют петь славу и мне и тебе.
Новый брак мой — ради детей: рожденные от тебя,они неполноправны, а в новом моем доме они будут счастливы». — «Не нужно счастья ценой такой обиды». — «О, зачем не могут люди рождаться без женщин! Меньше было бы на свете зла».
Хор поет песню о злой любви. Медея сделает свое дело, но куда потом уйти? Здесь и появляется молодой афинский царь Эгей: он ходил к оракулу спросить, почему у него нет детей, а оракул ответил непонятно. «Будут у тебя дети, — говорит Медея, — если дашь приют в Афинах», Она знает, у Эгея родится сын на чужой стороне — герой Тесей; знает, что этот Тесей выгонит ее из Афин; знает, что потом Эгей погибнет от этого сына — бросится в море при ложной вести о его гибели; но молчит.
«Пусть погибну, если позволю выгнать тебя из Афин!» — говорит Эгей. Больше Медее сейчас ничего не нужно. У Эгея будет сын, а у Ясона детей не будет — ни от новой жены, ни от нее, Медеи. «Я вырву с корнем Ясонов род» — и пусть ужасаются потомки. Хор поет песню во славу Афин.
Медея напомнила о прошлом, заручилась будущим, — теперь ее забота — о настоящем. Первая — о муже. Она вызывает Ясона, просит прощения — «таковы уж мы, женщины!» — льстит, велит детям обнять отца: «Есть у меня плащ и повязка, наследие Солнца, моего предка; позволь им поднести их твоей жене!» — «Конечно, и дай бог им долгой жизни!» Сердце Медеи сжимается, но она запрещает себе жалость.
Хор поет: «Что-то будет». Вторая забота — о детях. Они отнесли подарки и вернулись; Медея в последний раз плачет над ними. «Вас я родила, вас я вскормила, вашу улыбку я вижу — неужели в последний раз? Милые руки, милые губы, царские лики — неужели я вас не пощажу?
Отец украл ваше счастье, отец лишает вас матери; пожалею я вас — посмеются мои враги; не бывать этому! Гордость во мне сильна, а гнев сильнее меня; решено!» Хор поет: «О, лучше не родить детей, не вести дома, жить мыслью с Музами — разве женщины умом слабее мужчин?» Третья забота — о разлучнице.
Вбегает вестник: «Спасайся, Медея: погибли и царевна и царь от твоего яда!» — «Рассказывай, рассказывай, чем подробнее, тем слаще!» Дети вошли во дворец, все на них любуются, царевна радуется уборам, Ясон просит ее быть доброй мачехой для малюток. Она обещает, она надевает наряд, она красуется пред зеркалом; вдруг краска сбегает с лица, на губах выступает пена, пламя охватывает ей кудри, жженое мясо сжимается на костях, отравленная кровь сочится, как смола из коры. Старый отец с криком припадает к ее телу, мертвое тело обвивает его, как плющ; он силится стряхва, о которых рассказал людям певец Орфей: человек должен быть чист, и тогда за гробом он обретет блаженство.
И за это его тоже возненавидела богиня любви Афродита. Третьей женой Тесея была Федра, тоже с Крита, младшая сестра Ариадны. Тесей взял ее в жены, чтобы иметь законных детей-наследников. И здесь начинается месть Афродиты. Федра увидела своего пасынка Ипполита и влюбилась в него смертной любовью. Поначалу она одолевала свою страсть: Ипполита не было рядом, он был в Трезене.
Но случилось так, что Тесей убил восставших на него родственников и должен был на год удалиться в изгнание; вместе с Федрой он переехал в тот же Трезен. Здесь любовь мачехи к пасынку вспыхнула вновь; Федра обезумела от нее, заболела, и никто не мог понять, что с царицей. Тесей уехал к оракулу; в его отсутствие и произошла трагедия. Собственно, Еврипид написал об этом две трагедии.
Первая не сохранилась. В ней Федра сама открывалась в любви Ипполиту, Ипполит в ужасе отвергал ее, и тогда Федра клеветала на Ипполита вернувшемуся Тесею: будто бы пасынок влюбился в нее и хотел обесчестить. Ипполит погибал, но правда открывалась, и только тогда Федра решалась покончить с собой. Именно этот рассказ лучше всего запомнило потомство. Но афинянам он не понравился: слишком бесстыдной и злой оказывалась здесь Федра. Тогда Еврипид сочинил об Ипполите вторую трагедию — и она перед нами. Начинается трагедия монологом Афродиты: боги карают гордецов, и она покарает гордеца Ипполита, гнушающегося любовью.
Вот он, Ипполит, с песней в честь девственной Артемиды на устах: он радостен и не знает, что сегодня же на него обрушится кара. Афродита исчезает, Ипполит выходит с венком в руках и посвящает его Артемиде — «чистой от чистого». «Почему ты не чтишь Афродиту?» — спрашивает его старый раб. «Чту, но издали: ночные боги мне не по сердцу», — отвечает Ипполит. Он уходит, а раб молится за него Афродите: «Прости его юношескую надменность: на то вы, боги, и мудры, чтобы прощать».
Но Афродита не простит. Входит хор трезенских женщин: до них дошел слух, что царица Федра больна и бредит. Отчего? Гнев богов, злая ревность, дурная весть? Навстречу им выносят Федру, мечущуюся на ложе, с нею старая кормилица. Федра бредит: «В горы бы на охоту!
На цветочный Артемидин луг! На прибрежное конское ристалище» — все это Ипполитовы места. Кормилица уговаривает: «Очнись, откройся, пожалей если не себя, то детей: если умрешь — не они будут царствовать, а Ипполит». Федра вздрагивает: «Не называй этого имени!» Слово за слово: «причина болезни — любовь»; «причина любви — Ипполит»; «спасение одно — смерть*. Кормилица выступает против: «Любовь — всесветный закон; противиться любви — бесплодная гордыня; а от всякой болезни есть лекарство». Федра понимает это слово буквально: может быть, кормилица знает какое-нибудь целительное зелье?
Кормилица уходит; хор поет: «О, да минет меня Эрот!» Из-за сцены шум: Федра слышит голоса кормилицы и Ипполита. Нет, речь была не о зелье, речь была о любви Ипполита: кормилица все ему открыла — и напрасно. Вот они выходят на сцену, он в негодовании, она молит об одном: «Только ни слова никому, ты ведь поклялся!» — «Язык мой клялся, душа моя ни при чем», — отвечает Ипполит. Он произносит жестокое обличение женщин: «О если бы можно было без женщин продолжать свой род! Муж тратится на свадьбу, муж принимает свойственников, глупая жена тяжка, умная жена опасна, — я сдержу клятву молчания, но я проклинаю вас!
» Он уходит; Федра в отчаянии клеймит кормилицу: «Проклятие тебе! Смертью я хотела спастись от бесчестья; теперь вижу, что смертью от него не спастись. Осталось одно, последнее средство», — и она уходит, не называя его. Это средство — возвести на Ипполита вину перед отцом. Хор поет: «Ужасен этот мир!
Бежать бы из него, бежать бы!» Из-за сцены плач: Федра в петле, Федра скончалась! На сцене тревога: является Тесей, он в ужасе от неожиданного бедствия, дворец распахивается, над телом Федры начинается общий плач. Но отчего она покончила с собой?
В руке у нее писчие дощечки; Тесей читает их, и ужас его еще больше. Оказывается, это Ипполит, преступный пасынок, посягнул на ее ложе, и она, не в силах снести бесчестья, наложила на себя руки. «Отче Посейдон!» — восклицает Тесей. — Ты когда-то обещал мне исполнить три моих желания, — вот последнее из них: накажи Ипполита, пусть не переживет он этого дня!» Появляется Ипполит; он тоже поражен видом мертвой Федры, но еще больше — упреками, которые обрушивает на него отец. «О, почему нам не дано распознавать ложь по звуку!
— кричит Тесей. — Сыновья лживее отцов, а внуки — сыновей; скоро на земле не хватит места преступникам. Ложь — твоя святость, ложь — твоя чистота, и вот — твоя обличительница. Прочь с глаз моих — ступай в изгнание!» — «Боги и люди знают — я всегда был чист; вот тебе моя клятва, а об иных оправданиях я молчу, — отвечает Ипполит. — Ни похоть меня не толкала к Федре-мачехе, ни тщеславие — к Федре-царице. Вижу я: неправая из дела вышла чистой, а чистого и правда не спасла.
Казни меня, если хочешь». — «Нет, смерть была бы тебе милостью — ступай в изгнание!» — «Прости, Артемида, прости, Трезен, простите, Афины! Не было у вас человека чище сердцем, чем я». Ипполит уходит; хор поет: «Судьба переменчива, жизнь страшна; не дай мне бог знать жестокие мировые законы!» Проклятие сбывается: приходит вестник. Ипполит на колеснице выехал из Трезена тропой меж скал и берегом моря.
«Не хочу я жить преступником, — взывал он к богам, — а хочу лишь, чтобы отец мой узнал, что не прав, а я прав, живой или мертвый». Тут море взревело, вскинулся вал выше горизонта, из вала встало чудище, как морской бык; кони шарахнулись и понесли, колесницу ударило о скалы, юношу поволокло по камням. Умирающего несут обратно во дворец. «Я отец ему, и я обесчещен им, — говорит Тесей, — пусть же он не ждет от меня ни сочувствия, ни радости». И тут над сценой является Артемида, богиня Ипполита.
«Он прав, ты не прав, — говорит она. — Не права была и Федра, но ею двигала злая Афродита. Плачь, царь; я делю с тобой твою скорбь». На носилках вносят Ипполита, он стонет и молит добить его; за чьи грехи он расплачивается? Артемида наклоняется над ним с высоты: «Это гнев Афродиты, это она погубила Федру, а Федра Ипполита, а Ипполит оставляет безутешным Тесея: три жертвы одна несчастнее другой. О, как жаль, что боги не расплачиваются за судьбы людей!
Будет горе и Афродите — у нее тоже есть любимец — охотник Адонис, и он падет.
